ГЕРАКЛИТ. ФРАГМЕНТЫ

Фрагменты произведений и высказывания древнегреческого философа Гераклита.
Перевод с древнегреческого М. А. Дынника.

Хотя этот логос существует вечно, люди не понимают его — ни прежде, чем услышат о нем, ни услышав впервые. Ведь все совершается по этому логосу, а они уподобляются невеждам, когда приступают к таким словам и к таким делам, какие я излагаю, разделяя каждое по природе и разъясняя по существу. От остальных же людей скрыто то, что они делают бодрствуя, точно так же как они свои сны забывают.

Поэтому необходимо следовать всеобщему. Но, хотя логос всеобщ, большинство людей живет так, как если бы имело собственное понимание.

Враждующее соединяется, из расходящихся — прекраснейшая гармония, и все происходит через борьбу.

[Все — едино: делимое — неделимое, рожденное — нерожденное, смертное — бессмертное, логос — вечность; отец — сын, бог — справедливость]; не мне, но логосу внимая, мудро признать, что все — едино.

Путь валяльного винта, прямой и кривой,— один и тот же.

Путь вверх и вниз — один и тот же.

Они не понимают, как расходящееся само с собой согласуется: возвращающаяся [к себе] гармония, как у лука и лиры.

Вечность — ребенок, забавляющийся игрой в шахматы: царство ребенка.

Война — отец всего и всего царь; одним она определила быть богами, другим — людьми; одних она сделала рабами, других — свободными.

Следует знать, что война всеобща и правда — борьба и что все происходит через борьбу и по необходимости.

Скрытая гармония лучше явной.

(О величине солнца). Шириной в ступню человеческую.

Солнце — не только (как говорит Гераклит) новое каждый день, но вечно и непрерывно новое.

Солнце не перейдет своей меры, иначе его бы настигли Эринии, помощницы Правды.

В одну и ту же реку мы входим и не входим, существуем и не существуем.

На входящего в одну и ту же реку текут все новые и новые воды. Психеи же испаряются из влаги.

Если бы счастье заключалось в телесных удовольствиях, мы бы назвали счастливыми быков, когда они находят горох для еды.

Но напрасно они, запятнанные кровью, жертвоприношениями хотят очиститься, как если бы кто-либо, вступив в грязь, грязью пожелал бы обмыться. Безумным посчитал бы его человек, заметивший, что он так поступает. И этим статуям они молятся, как если бы кто-либо захотел разговаривать с домами; они не знают, каковы боги и герои.

Ослы золоту предпочли бы солому.

Всякое животное направляется к корму бичом (необходимости).

Если бы не в честь Диониса они совершали шествия и пели фаллический гимн, они бы поступали бесстыднейшим образом. Дионис же, ради которого они неистовствуют в вакханалиях, тождественен Аиду.

Как мог бы кто укрыться от незаходящего [огня ].

Большинство людей не разумеет того, с чем встречается, да и научившись, они не понимают, им же самим кажется, [что понимают].

Если он не ожидает неожиданного, то не найдет сокровенного и трудно находимого.

Родившись, они стремятся жить и, тем самым, умереть, лучше же сказать — успокоиться, и оставляют детей, порожденных для смерти.

Смерть — все, что мы видим, когда бодрствуем, а все, что мы видим, когда спим, есть сон.

Имени Правды они бы не знали, если бы этого не было.

Павших на войне боги почитают и люди.

Чем больше удел, тем больше и доля достается по жребию.

Человек в ночи себе зажигает свет. Умерев, он жив. Уснув, угаснув очами, он соприкасается с мертвым и с уснувшим соприкасается, бодрствуя.

Людей ждет после смерти то, чего они не ожидают и не предполагают.

То, что самый испытанный [мудрец] знает и соблюдает, есть только мнение. И, однако, Правда настигнет лжецов и лжесвидетелей.

Лучшие люди одно предпочитают всему: вечную славу — преходящим вещам; толпа же насыщается подобно скоту.

Те, кто, слушая, не понимает, уподобляются глухим, о них свидетельствует изречение: «присутствуя, они отсутствуют».

Психеям смерть — стать водою, воде же смерть — стать землею; из земли же вода рождается, а из воды — психея.

Свиньи грязи радуются, птицы в пыли или в золе купаются.

Многознание не научает быть умным, иначе бы оно научило Гесиода и Пифагора, а также Ксенофана и Гекатея.

Мудрость заключается только в одном: признать разум как то, что управляет всем при помощи всего.

Гомер заслуживает того, чтобы быть изгнанным из общественных мест и высеченным розгами, так же как и Архилох.

Своеволие следует гасить скорее, чем пожар,

Народ должен сражаться за закон, как за свои стены.

По какому бы пути ты ни шел, границ психеи ты не найдешь; столь глубок ее логос.

[Про самомнение он говорил, что это] — священная болезнь.

О значительнейших вещах не будем судить слишком быстро.

Имя луку — жизнь, а дело его — смерть.

Один для меня — десять тысяч, если он — наилучший.

Я предпочитаю то, что можно увидеть, услышать и изучить.

В познании явных [вещей] люди совершенно обманываются, подобно Гомеру, который был мудрейшим из всех эллинов; ведь ребята, убивавшие вшей, обманули его, сказав: «То, что мы увидели и поймали, мы выбросили, а чего не увидели и не поймали, то носим».

Учитель весьма многих [вещей или людей] — Гесиод, его считают знающим весьма много,— его, который не разумел, что день и ночь — одно.

И добро и зло [одно]. Действительно, врачи, мучающие больных, режущие и жгущие всячески, требуют еще сверх того платы, хотя ее не заслужили, так как они делают то же самое: добро и болезни,

Морская вода — чистейшая и грязнейшая. Рыбам она пригодна для питья и целительна, людям же — для питья непригодна и вредна.

Бессмертные — смертны, смертные — бессмертны; смертью друг друга они живут, жизнью друг друга они умирают.

Детские игры [говорил он про человеческие мысли].

Не следует действовать и говорить подобно спящим [ибо и во сне кажется, что мы действуем и говорим].

[Не следует действовать, как [дети родителей], т. е., говоря попросту,— как мы переняли].
Огонь живет земли смертью, и воздух живет огня смертью; вода живет воздуха смертью, земля — воды [смертью].

Огня смерть — воздуха рожденье и воздуха смерть — воды рожденье. Из смерти земли рождается вода, из смерти воды рождается воздух, [из смерти] воздуха — огонь, и наоборот.

Для психеи — услада или смерть: [смерть — стать влагою, услада же для них — вступление в жизнь. В другом же месте он говорит: ] Мы живем их смертью, и они живут пашен смертью.

Мудрейший из людей по сравнению с богом покажется обезьяной в отношении мудрости, красоты и всего прочего.

С сердцем бороться трудно: всякое желание покупается ценою психеи.

[Большинство божественных дел] ускользает от понимания благодаря неверию.

Неразумный человек способен увлечься любым учением.

Одно и то же в нас — живое и мертвое, бодрствующее и спящее, молодое и старое. Ведь это, изменившись, есть то, и обратно, то, изменившись, есть это.

Для бодрствующих существует единый и всеобщий космос [из спящих же каждый отвращается в свой собственный].
На огонь обменивается все, и огонь — на все, как на золото — товары и на товары — золото.

Невежество лучше скрывать, но это затруднительно при распущенности и за чашею вина.

Я исследовал самого себя.

Всем людям свойственно познавать самих себя и мыслить.

У бога прекрасно все, и хорошо, и справедливо, люди же одно считают несправедливым, другое — справедливым.

Не лучше было бы людям, если бы исполнялось все, чего они желают.

Болезнь приятным делает здоровье, зло — добро, голод — насыщение, усталость — отдых.

Мышление — великое достоинство, и мудрость состоит в том, чтобы говорить истинное и чтобы, прислушиваясь к природе, поступать с ней сообразно.

Психее присущ самовозрастающий логос.

Сухое сияние — психея мудрейшая и наилучшая.

Образ мыслей человека — его божество.